Ниже следует полный текст статьи.
11 марта 2024 года по российским СМИ распространилась информация о том, что 53-летний гражданин Южной Кореи по фамилии Пэк (имя задержанного разнится – Пэк Вон Сун, реже Пэк Гван Сун) арестован за шпионаж, и в настоящее время находится в Москве, в СИЗО «Лефортово», обычно предназначенный для высокопоставленных политических заключенных.
Новость вызвала ажиотаж и в России, и за рубежом, потому что это первый случай ареста южнокорейского гражданина в России по обвинению в шпионаже с учетом того, что за подобные преступления предусмотрено наказание в виде тюремного заключения сроком до 20 лет. На фоне непростых отношений между Российской Федерацией и Республикой Корея, новость стала обрастать разнообразными слухами и домыслами, и потому автор пытается разобраться с тем, кем же был арестован южнокореец, и в чем могла заключаться его шпионская деятельность. Поскольку дело слушается в режиме «совершенно секретно» (не уточнено даже, какой именно иностранной державе пастор передавал информацию), информацию приходиться собирать из разрозненных кусков, и то, что складывается в результате, дает более чем интересную картину.
Начнем с того, что арестованный оказался «религиозным деятелем», что на 90 % подразумевает, что перед нами протестантский пастор, который, как многие из них, совмещал религиозную деятельность с коммерческой. Имеет высшее образование, ранее не судим, женат и имеет одного маленького ребёнка. Является верующим человеком и, находясь в Лефортово, попросил религиозную литературу на корейском языке и автору кажется это странным – библию на корейском языке такой контингент носит с собой всегда.
В январе 2024 г. он приехал во Владивосток из Китая как гражданское лицо вместе с женой, которая также была задержана сотрудниками ФСБ, но её отпустили и, как сообщается, сейчас она находится в Южной Корее. Дата задержания точно неизвестна («в начале года»), но с конца февраля Пэк уже находился в следственном изоляторе «Лефортово» в Москве. Недавно Лефортовский суд Москвы в ходе закрытого слушания продлил срок его содержания под стражей до 15 июня и похоже, что судебный процесс будет происходить в столице.
Южнокорейских пасторов в России и СНГ хватает, но репутация у них, мягко говоря, специфическая. В свое время автор собирал много материала относительно деятельности южнокорейских деструктивных протестантских сект против КНДР или на постсоветском пространстве. Можно вспомнить хотя бы дело секты «Благодать», адепты которой пытались закрепиться на Дальнем Востоке России и «прославились» тренингами, в ходе которых людей подвергали психологической обработке с участием наркотиков и чуть не свели с ума: в итоге «Благодать» обвиняли в обмане верующих, даче взятки, уклонении от налогообложения, а также хранении сильнодействующих психотропных веществ и шпионаже. 27 апреля 2011 г. Хабаровский краевой суд закрыл «Благодать» с формулировкой «за многочисленные нарушения российского федерального законодательства».
Историй о том, как очередной протестантский пастор вел подрывную работу против КНДР, не одна, не две и не три. В конце 2023 года автор писал о новых данных, связанных с попыткой организовать покушение на Ким Чен Ына. Вербовка основного фигуранта этой истории проходила на территории Российской Федерации, и по сведениям автора без протестантских пасторов тут не обошлось.
Более того, как минимум, в правление Ли Мен Бака автор сталкивался с информацией о попытках лиц, представлявшихся пасторами, вербовать представителей российских корейцев для совершения террористических действий на территории КНДР под видом «местного христианского сопротивления».
Поэтому при упоминании того, что задержанный был пастором, автор был морально готов ко всему, и предчувствия его не обманули. Уже несколько дней спустя сенсации в СМИ Южной Кореи начали открыто признавать, что во Владивостоке Пэк был известен как миссионер, в течение 10 лет помогавший северокорейским перебежчикам. Точнее, пастор не просто работал с северокорейскими гражданами, находящимися на территории РФ, но и «принимал участия по спасению». Так в Южной Корее называют вербовку с последующей эвакуацией, после чего бывший гражданин КНДР используется в пропаганде, как «выбравший свободу».
Компетентные органы Российской Федерации периодически сталкиваются с такой активностью со стороны южнокорейских пасторов, но обычно это заканчивается депортацией без возбуждения уголовного дела. Как заявил газете «Korea Times» бывший дипломат, прослуживший в России более десяти лет, «южнокорейские миссионеры в России предоставляют беженцам из Северной Кореи убежище и помощь в подаче заявлений о предоставлении статуса беженца в агентство ООН по делам беженцев в Москве. Эта практика была распространена», поскольку Москва не особенно вовлекалась в «межкорейские разборки на российской территории», и арест с последующим этапированием в Москву говорит о том, что пастор Пэк влип во что-то куда более серьёзное. Южнокорейская газета «Тонъа ильбо» солидарна с этим: «число южнокорейских миссионеров, которые приезжают через Китай в Россию и работают с гражданами КНДР настолько велико, что его можно назвать переизбыточным». В этой связи «арест человека по обвинению в шпионаже впервые в истории, а не просто депортация, выглядит необычно».
В России пастор Пэк существовал в трех ипостасях, и как указал сотрудник генконсульства РК во Владивостоке: «О Пэке ходит много разных историй, но официального подтверждения им нет».
Первая ипостась — религиозный деятель, — но какой именно конгрегации, не указывают даже южнокорейские СМИ. Оттого можно предположить, что поскольку ряд корейских протестантских церквей отпочковались от американских, или являются их филиалами, духовные наставники пастора могли находиться даже не в Сеуле, а в Вашингтоне. Эта версия косвенно подтверждается тем, что Пэк не входил в состав соответствующей ассоциации и мало контактировал с другими корейскими миссионерами; агентство Енхап также предполагает, что он пользовался поддержкой со стороны христианских и правозащитных групп из США.
Другой представитель местной корейской церкви объяснил: «Примерно в 2018 году, в связи с массовым изгнанием миссионеров из Китая, значительное их количество прибыло в Приморский край и, как я понимаю, пастор Пэк также приехал в это время». И это тоже косвенная улика, потому что «массовое изгнание миссионеров» случилось после того, как их деятельность против КНДР перешла все границы. Впрочем, в течение последних 10 лет Пэк регулярно перемещался между Китаем, Приморским краем (Владивосток, Уссурийск) и Хабаровским краем, «чтобы поддерживать граждан КНДР», а еще есть слух, что после приезда во Владивосток в начале 2023 года, Пэк якобы вернулся с Украины, где тоже «оказывал помощь». Консервативная газета «Чосон ильбо» тоже писала, что «после принятия Китаем закона об усилении борьбы со шпионажем, который может привести к пожизненному заключению или даже смертной казни, пастор Пэк попытался переместить свою базу из Китая в Россию».
Вторая ипостась — представитель формально благотворительной НГО Global Love Rice Sharing Foundation, с которой он сотрудничал более 4 лет и являлся главой его владивостокского филиала (по иным сведениям, вообще главным представителем в России). Именно по этой линии он работал с северокорейцами, а также с «местной группой поддержки малообеспеченных слоев населения».
Как начал заявлять глава НГО преподобный Ли Сун Гу, «Пэк выполнял для нас миссионерскую работу… Есть самые разные русские, тайские и северокорейские рабочие, которые являются бедными и нуждающимися людьми, и мы обеспечиваем их одеждой, едой и Евангелием». Ли описывает Пэка как человека, который был предан своей работе по обеспечению основных потребностей, таких как еда, одежда и медикаменты, уязвимым группам населения и иностранным рабочим, а «подозрения в том, что он помогал с дезертирством северокорейцев, просто возмутительны». Интересно, что, по его словам, НГО не имеет отношений с правительством РК и существует исключительно за счет спонсорской помощи. Тогда- чьей??
Тем не менее заявлений о том, что Пэк участвовал в «миссиях по спасению», слишком много, чтобы их игнорировать. К тому же один из его знакомых рассказывал агентству Енхап, что Пэк даже помогал некоторым гражданам КНДР в организации побега.
Место для подобной работы выбрано удачно. Во Владивостоке северокорейские рабочие могут свободно передвигаться, поэтому представители НГО могут «связаться с беженцами и поддержать их». Кроме того, в отличие от Китая, в России есть Международное агентство по делам беженцев (УВКБ ООН), поэтому, если вы признаны беженцем при его поддержке УВКБ ООН, вы можете относительно безопасно сбежать из РФ на Юг.
Третья ипостась — Пэк являлся гендиректором и учредителем ООО «Белый камень», которая была зарегистрирована 3 марта 2020 года во Владивостоке на проспекте Народный, дом 28, офис 214А и осуществляет деятельность туроператоров на территории Российской Федерации. Помимо основной деятельности компания занимается разведочным бурением, строительными работами, деятельностью в области медицины, ресторанов, гостиниц, сухопутного пассажирского транспорта, а также торговлей сувенирами, одеждой, обувью, текстильными изделиями и продовольственными продуктами.
В штате фирмы находилось три человека, по месту регистрации компанию «Белый камень» обнаружить не удалось, а её убыток в 2023 году составил 4,5 миллиона рублей. Все это очень напоминает классическую фирму-прикрытие, которое позволяет организовывать в Россию прибытие нужных людей в качестве туристов или вывоз из страны объектов, представляющих не только торговый интерес. Кроме того, в отличие от членов Миссионерского совета, которые получают религиозные визы и спокойно работают, Пэк был заинтересован в бизнес-визе, которая бы позволяла ему оставаться в России как можно более длительный период.
Кстати, Кеннет Пэ, один из задержанных в КНДР пасторов-шпионов, тоже формально руководил турфирмой, хотя его деятельность была не столько туристической, сколько миссионерской, после чего сайт турфирмы и целый ряд иных материалов, имеющих отношение к Кеннету Пэ, были оперативно удалены из сети коллегами арестованного.
В целом южнокорейская разведка действует в России довольно давно, и скандалов с её участием хватало, но в основном речь шла о ситуациях, когда под арест попадали российские граждане, которые за материальное вознаграждение передавали представителям разведки ту, или иную информацию. Их южнокорейские визави обычно действовали под дипломатическим прикрытием, и поэтому не становились фигурантами уголовного дела. Однако их методы работы были довольно топорные, вплоть до (из личного опыта автора), звонков категории «Здравствуйте, меня зовут Пак, я сотрудник исследовательского института, расскажите мне что-то про ядерную программу Северной Кореи, а я вам подарю упаковку женьшеневого чая, коробку чокопай и галстук» (дело было в конце девяностых, и южнокорейская сторона всерьёз считала, что для бедствующих российских ученых такого вознаграждения будет достаточно). Методы арестованного пастора не ушли слишком далеко: «связавшись со своим собеседником, представился писателем и получил от него сведения в мессенджере, составляющие государственную тайну. Эту информацию он должен был передать иностранным спецслужбам».
Но если, южнокорейская разведка еще более-менее держит себя в рамках, то негосударственная организация, связанная с протестантскими сектами, ко многим из которых можно смело добавить определение «деструктивный», и ведущая собственную борьбу с КНДР, нередко опускается до прямого терроризма. Например, в конце прошлого года, в очередной раз выяснилось, что заявление северокорейских спецслужб о подготовке покушения на Ким Чен Ына, которое многие западные эксперты сочли необоснованной пропагандой режима, внезапно оказались правдой. Заметим, что контакт с основным фигурантом дела произошел на территории Российской Федерации, где он находился на заработках, а общались с ним люди, имевшие формальное прикрытие «религиозных деятелей».
По сведениям источников в силовых структурах, визит председателя государственных дел товарища Ким Чен Ына в Российскую Федерацию вызвал естественный всплеск разведывательной активности со стороны спецслужб США и Южной Кореи.
С точки зрения автора стратегический интерес представляют как минимум два блока информации. Первый — это конкретные детали военно-технического сотрудничества между двумя странами, поскольку несмотря на то, что обвинения Северной Кореи в поставке в Россию снарядов и ракет озвучиваются на уровне министра обороны РК, прямых доказательств этому все еще нет. А выяснить подробности того, что же перевозят в таинственных контейнерах, очень хочется.
Второй — это особенности охраны северокорейского лидера, ликвидация которого является важным элементом стратегии, в случае конфликта между севером и югом. Здесь любая, даже незначительная деталь может оказаться полезной. Не забудем, что в Южной Корее и США варианты «обезглавливающего удара» в случае военного конфликта вполне прорабатываются в теории и отрабатываются на практике, в том числе в ходе учений спецназа.
Понятно, что, история пастора Пэка может длиться долго, и пока обе стороны соблюдают все необходимые формальности, задержанному оказывается консульская помощь, которую, правда, оказывают любому гражданину Южной Кореи, арестованному или задержанному за рубежом.
13 марта посол Южной Кореи в России Ли До Хун встретился с заместителем министра иностранных дел России Андреем Руденко. В ходе встречи, состоявшейся по инициативе южнокорейской стороны, посол обратился к российскому правительству с просьбой активно сотрудничать в обеспечении безопасности Пэка и защите его прав.
В тот же день 13 марта 2024 года официальный представитель МИД России Мария Захарова изложила официальную позицию Москвы: МИД России находится в тесном контакте с южнокорейской стороной, но любая дополнительная информация о ходе следственных мероприятий носит конфиденциальный характер. Что же до влияния на двусторонние отношения, то, «к сожалению, мы видели немало действий со стороны Сеула, идущих в разрез с интересами народов двух стран и не способствующих развитию двусторонних отношений», однако Москва настроена на «эффективное взаимоуважительное решение» вопроса.
14 марта советник по национальной безопасности Чан Хо Чжин заявил, что «между властями Южной Кореи и России существовала связь до того, как дело стало достоянием общественности….Мы продолжим изучать возможности обеспечения эффективной консульской защиты, внимательно следя за ходом расследования в России».
15 марта представитель министерства иностранных дел РК Им Су Сок, отметил, что южнокорейское правительство «находится в контакте с Россией по дипломатическим каналам». В Сеуле надеются на то, что задержанный «как можно скорее благополучно вернётся домой в объятия своей семьи». От дальнейших комментариев представитель МИД отказался, сославшись на отсутствие информации, поскольку расследование является закрытым.
Для автора важно, что официальный Сеул пока избегает заявлений категории «невиновный пастор задержан путинским режимом».
«Обвинения в шпионаже являются либо недоразумением, либо преследуют политическую цель«, — заявил агентству Енхап преподобный Ли Сун Гу. «Похоже, что действия России могут быть вызваны тем, что наше правительство поддерживает Украину, защищая свободу и демократию, из-за чего возникло неправильное представление о том, что наши пасторы и миссионеры якобы занимаются шпионажем или передачей разведывательной информации», — предположил Ли. Преподобный заявил, что Пэк не занимался никакой другой деятельностью, кроме миссионерской и благотворительной (а как же «Белый Камень»!!). В этом контексте Global Love Rice Sharing Foundation планирует собрать десятки тысяч подписей, чтобы спасти жизнь миссионера, подать петицию в МИД и потребовать более активных действий на правительственном уровне.
«Korea Times» , голос правоцентристской оппозиции (та, чей лидер Ли Чжун Сок очень «громко» съездил на Украину») Юну, вышла с редакционной статьей «Путин рискует ухудшить свою репутацию», по мнению которой арест Пэка «еще больше обострит и без того испорченные отношения между Сеулом и Москвой». По мнению автора статьи, решение арестовать пастора было «политически и дипломатически мотивировано и, вероятно, направлено на завоевание расположения Северной Кореи», так как совпадает с предстоящим запланированным визитом президента Владимира Путина в Пхеньян. Кроме того, похоже, что Россия намерена использовать эту ситуацию с «заложниками» для усиления своих рычагов давления на Южную Корею, чтобы та воздержалась от поддержки Украины. Теперь перед Россией стоит неотложная задача прозрачно разъяснить обвинения и развеять любые возможные недоразумения. Отношения между Сеулом и Москвой еще больше ухудшатся, если Пэк понесет судебное наказание».
Более того, этот инцидент может сигнализировать об изменении позиции России по отношению к северокорейским перебежчикам, особенно учитывая предполагаемую причастность задержанного к оказанию помощи северокорейским рабочим в дальневосточном регионе России».
Как сказал The Korea Times профессор евразийских исследований в Университете Кунмин Чон Чжэ Вон, «Федеральная служба безопасности России уже давно скептически относится к южнокорейским миссионерам не только из-за их религиозной деятельности, но и из-за предположений, что среди них могут быть правительственные шпионы…Хотя многое остается неизвестным об этом деле и о том, действительно ли он занимался незаконной деятельностью, решение России обнародовать этот инцидент предполагает, что она может использовать его для влияния на отношения с Южной Кореей».
По словам, аналитика Корейского института национального объединения Чо Хан Бома, до начала украинского кризиса южнокорейские миссионеры, помогавшие северокорейским рабочим в России, сталкивались с минимальным вмешательством. Но после СВО Россия ужесточила контроль за подобной деятельностью, даже депортировав некоторых миссионеров.
Чо считает, что объявление Россией об аресте миссионера является попыткой оказать давление на Южную Корею, но предполагает, что существует возможность освобождения Пэка, поскольку Россия вряд ли полностью разорвет связи с Южной Кореей.
Консервативная и обожающая утки про Север «Чосон ильбо» со ссылкой на «эксперта, знакомого с местной ситуацией в России», пишет, что «Россия не арестовывает иностранных граждан без юридических оснований. Поскольку этот случай был раскрыт через новостное агентство ТАСС, далее могут последовать новые подробности, которые позволят понять изменения во внешней политике России».
Понятно, что СМИ едины в том, что «если освобождение Пэка будет отложено или он получит суровый приговор, это может стать плохой новостью для корейско-российских отношений». Однако ни с российской, ни с южнокорейской стороны, пока не видно нагнетания медийной истерики и использования этой истории для того, чтобы дополнительно увеличить напряжение в отношениях Москвы и Сеула.
На этом пока всё, и автор обещает следить за дальнейшим развитием событий, отделяя политику официального Сеула от деятельности подобных пасторов и их заокеанских хозяев. Хочется надеяться, что история пастора Пэка будет сопровождаться необходимым уровнем огласки, который, как минимум, позволит противодействовать вражескому пропагандистскому нарративу о несчастном миссионере, которого посадили ни за что.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»
