10 декабря, Москва. /Пульгынбёль ТВ/— 26 октября ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИКСА РАН и член научного комитета МГС КНДР Константин Асмолов выступил на конференции «Грани культуры: актуальные вопросы истории и современности» с обращением к активистам Клуба дружбы с КНДР при нашей организации в Университете Мировых Цивилизаций.
Ниже следует полный текст его доклада.
На конференции, которая посвящена актуальным проблемам истории и современности мы должны начинать разговор с того: а какими, собственно, являются эти проблемы; куда мы идём; как выглядят контуры этого будущего мира, в котором нам существовать и который нам описывать.
Сейчас вводят термина «глобальная турбулентность», но понимают его по-разному. Кому-то кажется, что потрясёт и миропорядок вернётся на круги своя. Кому-то кажется, что мы входим в совершенно новую архитектуру безопасности, и здесь, конечно, неизвестность пугает больше.
Поскольку время моё ограничено, мне придётся лишь коротко, очень тезисно очертить основные тренды, характерные для нового мира.
Первый тренд — это тренд на деглобализацию. «Прибежали в избу дети. Второпях зовут отца: Обманул нас Фукуяма! Нет истории конца!»
После того, как вроде бы закончиласась «холодная война», «конец истории» не наступил. Вместо противостояния Востока и Запада сформировалось противостояние Север — Юг. И мы, например, не увидели ни одного решительного прорыва страны третьего мира в первый.
Более того, международные институты, которые планировались в качестве некого арбитра, начали окончательно превращаться в инструменты американской гегемониии. И употребляемый администрацией Байдена и не только термин «порядок, основанный на правилах» превращается в «порядок, основанный на американских правилах», а двойные стандарты превращаются в норму, чем очень сильно раздражают тех, в отношении которых используется известный мем «это другое».
И результате мы, собственно, и получаем большую группу новых стран (в первую очередь, Россия и Китай) недовольных соответствующим миропорядком и желающих его менять.
Отчасти из-за этого вторым трендом является распад существующего пространства: и политического, и этономического, и, что важно, информационного. Единое пространство уходит в пользу формальных и неформальных военных блоков.
Цензура возникает не снаружи а изнутри. И, возможно, продвинутая аудитория знакома с термином «эффект эхо-камеры», когда каждый существует в своём информационном пузыре, и имея массу технических возможностей определить фейк перед ним или нет, он не пользуется этими возможностями потому, что у него нет желания.
Новость, которая вписывается в привычные рамки, не воспринимается как фейк, хотя вполне может быть фейком и тоже должна быть перепроверена.
И в результате мы имеем очень неприятный тренд на кластеризацию, когда каждый блок находится в своей коробке и о том, что происходит в других он узнаёт по репликам категории «смотрите что придумали эти дураки». Это плохо, это разрушает связи и это ведёт к очень неприятной картинке, когда реальность заменяется комиксными представлениями о ней.
На самом деле, это даже можно выделить в отдельный тренд. Мне, как человеку, который занимается Северной Кореей, очень хорошо это знакомо. Потому что мифы про «Северную Корею, где голод, людей расстреливают из миномётов и скармливают собакам» — это то, что очень часто и очень сильно сидит в головах людей, хотя даже на вопрос «представьте себе расстрел из миномёта с учётом особенностей миномёта» сознание начинает сбоить.
И, собственно, хочу отметить, что очень многие приёмы демонизации, которые испытывались на Северной Корее сегодня, на фоне СВО, мы наблюдаем в отношении нашей страны, когда непонятные фотографии категории какие-то непонятные люди куда-то несут собаку превращаются в слухи о том, что «северокорейский спецсназ, замаскированный под боевых бурят, в количестве 500 тысяч воюет в зоне СВО», и доказательством этого является то, что они вроде-бы «съели всех собак в указанной зоне». Вот я сейчас не пошутил: в западных СМИ такая информация пролетала восемь месяцев назад, пусть и в откровенно желтой прессе.
Тем не менее, когда «комикс» вытесняет реальность — это, как вы сами понимаете, очень плохо. В русско-японскую войну мы готовились воевать с карикатурными макакми, а пришлось воевать с японцами. И в результате мы проиграли.
Будущие международники, будущие дипломаты должны уметь хорошо анализирвоать ситуацию, владеть навыками источниковедения, и уметь, с одной стороны, вести пропаганду, а с другой — не очаровывать с обственным голосом. Тем более, что следующим трендом, о котором я хочу сказать, является такая неприятная вещь как «кризис компетентности». И он касается не только качества принимаемых решений, но и качества экспертного мнения.
Я приведу один печальный пример: как часто на больших телевизионных шоу, посвящённых, скажем, Соединённым Штатам Америки, вы видите американиста? Проблемы внешней и внутренней политики США обсуждают все кто угодно, кроме профильных специалистов, и в результате мы получаем неприятный порочный круг, когда сочетание эффекта эхо-камеры и кризиса компетентности приводит нас в то, что люди, которые представляли себе большую политику по фильмам Тома Клэнси, дорвались до власти и начали творить эту большую политику именно так. Целый ряд серьёзных политологических ошибок Запада, с моей точки зрения, строится именно на этом.
И, поскольку всё-таки времени не так много, я обращу внимание ещё на один важный тренд — это возвращение войны в большую политику.
Уважаемый коллега, выступавший передо мной, частично коснулся этих проблем, но речь идёт именно о том, что теперь, как говрил Эдвард Люттвак, подход «дайте войне шанс» начинает быть всё более распространённым. Да, это попрежнему будет сопровождаться двойными стандартами, когда одним можно, а другим нет — и в этом смысле, вполне вероятно, ближневосточный конфликт просто снимет некоторое количество печатей демаргинализуя определённые тренды.
Я хочу отметить, что все эти процессы начались не в 22-м году и даже не в 17-м. Тренд на всё это можно отметить с начала 10-х годов, но, к сожалению, моё выступление занимает не 110 а 10 минут, и на этом я вынужденно прекращаю дозволенные речи лишь обращая ваше внимание на то, в какую сторону надо смотреть.
